|
Сельские новости - Из дневника. Татьяна Смертина Мгновения моей жизни |
|
|
| Главная | Былое. Оглавление |
|
------------- Сельские новости Мгновения моей жизни  На фото (без нейросети) — Татьяна Смертина, поэт
21 августа 2024 г. Пронзительный крик товарного поезда разрезал сумерки и ухнулся в глухое озеро. Оно – не шелохнулось, а я – уловила предчувствие, пока товарный бешено мелькал однообразием! Везли бревенчатый лес. Они – оттуда, а я – туда. На двадцать дней. Без интернета и телевизора. Август 2024. Моя изба, что увековечена в моих фильмах поэзии Smertina-film, меня ждала. Сейчас вы ждёте, как я наверну словесно нечто сентиментальное! Не ждите – его и раньше не было. Не было никогда и моих рыданий со сцены, когда читала свои стихи! Но зал был – мой. Теперь поняла, о чём орал товарняк! Изба молча смотрела на меня. Её обокрали. Неожиданно и жестоко. Чего в избе красть-то? У отчима (участник В.О.В) самое ценное – часы настенные, самовар (который течёт) и кубик-рубик, который он, из-за хвори (ноги почти не двигались) крутил постоянно от тоски. Взяли. У бабушки Александры старинная прялка (не для красы, а для прядения). Иконки в рамках. Взяли. У мамы – копеечные бусы. Взяли. У меня с детства репродукция - «Последний день Помпеи» и лосиные рога (найденные мною в детстве в лесу!). Взяли. Смешно? А мне – нет. И отчиму, и бабушке, и маме – не смешно. Потому что это была невидимая связь меня – с ними, ушедшими. Подробности ограбления нет желания перечислять, лишь добавлю – исчезло всё необходимое для житья: все слесарные инструменты, болотные сапоги, лодка, снасти, рюкзак военных лет. Разломан холодильник 1965 года (который работал исправно!). Вырваны провода, обрезаны шнуры у настольных ламп. Зачем? Раскрыты сундуки с одеждой, всё перерыто, раскидано по полу, чего-то искали. Сорваны все фото и портреты со стен избы! Зачем? Потом поняла, как в кино – искали сейф с богатством. Да в деревнях до сих пор коренные жители не знают даже слова этого – сейф. К моим фото-портретам и одежде – не прикоснулись. Вобщем, если взять все избы бывших деревень, которые подверглись мародёрству для наживы – моя изба мало чем отличается. Лишь тем, что я поэт с детства, которое прошло на лесоучастке, и я рано без всяких протеже и платных услуг смогла дойти до Москвы и СП. У меня трудом моей жизни, моими природными данными и моими личными чувствами и раздумьями создано 15 томов моего (неизданного!) Собрания сочинений, из него далеко не всё опубликовано по техническим причинам. Я и сейчас пишу стихи – я же не могу не дышать! У меня с рождения и навсегда одно имя – Татьяна Смертина! Имя данное мне родным отцом, это всё, что унаследовала, через имя невидимая связь меня – с ним, ушедшим. И вот узнала нынче новость: лесные звери стали подходить к моей избе. Возле упавшего хлева видели лисицу. Недалеко в лесу – медведей. На моем любимом мосту (под ним бездонный лог) видели рысь. Там, где я танцевала. Но той рыси, что была с детства уже нет. И вдруг – обокрали! Когда поделилась бедой о воровстве с соседом – он меня слушал молча, но я никогда не видела его таким. Сильно побледнел, кулаки сжал. Поняла, что для него шок – ещё сильнее, чем для меня. Сказала: —У меня даже мысли нет, что это коренные жители моего села или из лесхоза... Он вздохнул: —Приезжие всякие поселились, много их... Даже из горячих точек. Не все здороваются. Коренные нашего села в твою избу не полезут, даже бомжи, которые померли. Я тоже вздохнула и спохватилась: —Извини. Картошки отсыпь немного. Магазин закрыт. Столовая в отпуске. Электричества нет. Отсыпал целое ведро, свежей. Потом через несколько минут ещё принёс целую корзину овощей с огорода: —Это от хозяйки моей... —Спасибо. Сарафанное радио, как всегда и везде, работает мгновенно и без электричества. Откликнулись – то один, то другой: —Татьяна, принимай гостинцы с огорода. Но что меня сильно удивило, так некоторые за автографом приходили. Я потом своими книгами отвечала на гостинцы. Вот едут по селу на тракторе, полная телега парней и мужчин – тормозят, здороваются все разом. Здороваются даже тогда, когда на машине по дороге едут, кивком головы, взмахом руки. Это заведено с моего детства. Вот и нынче – идёт ребёнок, один, 4 годика: со всеми подряд радостно и громко здоровается. Все серьёзно отвечают. Бывший глава сельсовета встретился. Разговорились. Добрый человек, Когда-то у меня электро погасло, специалистов нет, пришёл и сам отремонтировал. Во многом помогал. Да и не он один. Посочувствовал: —Не переживай, маму твою (Царствие ей небесное!) Екатерину Сергеевну помню. Всех помню. Я на него посмотрела и тоже сказала: —И вы тут не переживайте. Я тоже всех помню – сельских и тех, что с леоучастка. И блокадников. Мы к ним с чистым сердцем. И они всю жизнь к нам – с чистым сердцем. Все родные! А эти, что в моих сундуках рылись, выкидали на пол письма блокадников из Ленинграда, мама переписывалась с ними до конца жизни. —По живым письмам ходили?! —По живым! Да. Как по сердцу! —Ты сохранила письма? —Кто из нас с Луны свалился? Я или вы, односельчане? —Ясно, ты. Лишь бы никто не украл. —Часть, ранние, сгорели, там на лесоучастке... После кончины мамы я переписывалась с ними... Он на меня посмотрел удивлённо, что-то желал ответить, но отвернулся. Я поняла. И он понял, посмотрел вдаль, на кромку леса, за реку, зачем-то сказал: —Медведей нынче много. —Да, много. Не переживай. Привет всем с лесоучастка! Он молча кивнул. В это мгновение пролетела птица, и я подумала: Они всё помнят. Р.S. В данной статье пишу лишь о моём селе, коренных жителях моего села и лесоучастка. Я беспокоюсь, чтоб не обвинили сплетнями невинных. А по округе много сёл и деревень, в которых невинные. Иногда удивительно: моя история публикаций в периодике очень велика и востребована, но, по непонятным мне причинам, в Кировской области не издали ни одной моей книги (к удивлению Вологодской и иных областей, издателей книг в Москве). Я не сетую, но Василий Белов, Астафьев, Солоухин и другие были в недовольном недоумении. Да, меня тянет в родные места, часто приезжаю. И многие, что выросли здесь, приезжают. И бывшие блокадные дети из Петербурга не раз приезжали. Из воспоминаний блокадницы: «Была встреча 30 июля 1977 года. Мы уже взрослые, наши дети старше нас, чем мы в годы войны. Приехали по приглашениям, которые отправила нам Екатерина Сергеевна Гарифова, в девичестве – Кислицына. Взволнованные, счастливые, мы, при подъезде на автобусе к селу, увидели Сорвижскую церковь, радостно вскочили, зашумели. Пассажиры удивились, они не знали – мы возвращаемся в детские годы спустя 35-37 лет! Нас встретили тепло, приветливо, как родных. Екатерина Сергеевна разместила нас в интернате, дали постели, принесли чай, сладкое. Торжество встречи было в клубе. Читала свои стихи дочь Екатерины Сергеевны – Татьяна Смертина, известный российский поэт». Осень. Далёкие лесные дали плывут сквозь время. Я ещё не всё написала, не всё опубликовала. У меня не оборвана связь через предчувствия с лесами родными. И даже Тутанхамон смотрит на меня. Но почему в то мгновение пролетела птица? © Татьяна Смертина, 4 — 24 августа, 2024. Из личного Дневника, Сельские новости.  |