|
Татьяна Смертина Молчи Tatiana Smertina |
|
|
| Главная | рассказы - оглавление |
 Татьяна Смертина, рассказ: Молчи |
Молчи Три года мне было. Пришли пешком с бабкой с медвежьего и глухоманного лесоучастка Хомут в село Сорвижи, в продмаг. И вот сидела на крыльце продмага потрясенная до глубины души неожиданным открытием. Вобщем, канючила я у бабки, чтоб купила мне компот из черешни в поллитровой банке. Этот компот отведали уже все знакомые мне дети. Очередь моя. А бабка выдала: - Нельзя компот. Денег нет на компот. Я изумилась: - Нафиг деньги, давай компот. - Я тебе по-русски сказала: на компот нет денег. И только тут я впервые разглядела эти деньги. Впервые заметила, что их отдают продавцу. Мелкотня какая-то. Это меня и потрясло. А откуда их люди берут? Сидела на крыльце, поджав босые ноги, возмущалась: «Это же надо, какую пакость для себя придумали люди – деньги! Пакость. Вот и сиди тут, без компота. И главное, к этой пакости они еще присобачили цифры, нарушая их чёрно-кружевную красоту...» Я уже свободно считала до тысячи. На крыльце столпилось много женщин, о чем-то судачили. Внимательно посмотрела на свою бабку Саню, она стояла в тёмном платье, стройная, как девушка, алый румянец бродил по щекам, чёрные пряди веялись по ветру. «Никакая она и не бабка. У всех – бабки, как бабки. А у меня – всё, не как у людей. Дичь сплошная... А когда наступит зима, очень хороша будет бабка в зимнем пальто с узкой талией и пышным воротником...» Я вздохнула и тут заметила молодого мужика, он стоял, прислонившись к стене продмага, курил папироску и взгядывал на мою бабку, вернее, пожирал ее взглядом... Я снова вздохнула: «Пойти, пнуть его, что ли?!» Вдруг женщины на крыльце сельмага заволновались, разговор приобрел форму восклицаний: - Нашла паразита! - Заботливая! - Грёбарь хороший! - Откуда, интересно? Абсолютно не понимая суть, посмотрела туда, куда все устремили свои взоры. Тётка везла на телеге пьяного мужа, похлёстывая лошадь и неприязненно взглядывая на всех встречных свидетелей этого события. Отряхнув платьице я встала и замерла. Мужик в белой рубахе лежал неподвижно на телеге, голова его безвольно моталась от тряски, словно она была не его, словно чужая... Меня пронзила ледяная жуть... Солома, на которой лежал мужик, показалась усыпанной цветами, и я пронзительно закричала, дрожа от внезапного, темного страха: - Она его! Она его! Она его сразу на кладбище везет?! На крыльце все так и грохнули в хохот. Тем боле, что кладбище как раз было в той же стороне, где и изба пьяного мужика... - Ой, Танюшка! Умора... Ну, лесная, лесная... Но я снова выкрикнула: - На кладбище?! Бабушка зажала мне рот ладонью: - Молчи. Целую неделю этот случай перессказывали в Сорвижах один другому, как забаву, что анекдот. Смеялись. А через неделю, совершенно в трезвом виде, мужик этот утопился в Вятке по непонятной всем причине. Или непонятной, по малолетству, только мне? И снова везли его этой же дорогой от Сорвижской церкви, на этой же телеге на кладбище. И всё село вспоминало мои выкрики на крыльце продмага. Многие, вспоминая, крестились. А бабка после этого снова упрекала меня: «Молчи. Всегда молчи». А потом, когда мы снова гостили в Сорвижах, придя с лесоучастка Хомут, я убежала к Вятке. Забралась в воду, запрокинула лицо, волны и волосы закружились вокруг меня... Весь мир поплыл, хлынула в душу тихая тоска... Что значит – утопиться? Затем легла в лодку и плакала, смотря в небо. Слёзы и вода с волос... Ревела, подвывая: было жалко утопшего мужика, его жену... Была непонятна та мужская боль, из-за которой он ушёл в воду, выкурив на берегу пол-пачки папирос, оставив на песке новую белую рубашку и часы... Было мне обидно, что хлестали лошадь, когда она везла мужика, что в магазине компот – за деньги, что мне нельзя кричать чего попало с крыльца... Вот всем можно, мне нельзя... Потом я почуяла, что лодка странно покачивается. Подняла голову – я уже далеко от берега, плыву куда-то... Стало немного веселее: «А если к морю, у которого нет берегов?» Далее я плыла – блаженно, улыбаясь... Следя за пушистыми белыми облаками... И даже напевая во всё горло: "Паеди-им, красотка, кат-а-аться... Да-а-вно-о я тибя па-а-аджида-ал... ... А в прошла-а-й, мину-у-увшей судьбе. Ты помнишь, изменщик кова-а-аррный, Как я да-а-виря-а-алась ти-ибе... .... Я волны-ы ма-арские люблю-у-у..." Выловил меня сорвижский мужик на своей лодке, когда мою лодчонку унесло за несколько километров вниз по течению... Подцепил за борт и закричал: - Ты чего, не соображаешь, что утонуть можешь? Повернула к нему голову: - А ну плыви дальше! - Малявка! Я тебя спасаю! - вытащил меня одной рукой из лодки, что пёрышко, пересадил к себе. - Скотина! - обозлилась я на такое насилие. Он захохотал, привязал мою лодку к своей и молча повёз меня вверх по течению к Сорвижам. На середине пути, глядя исподлобья на мужика, молвила: - Дядь, а кто такой «изменщик коварный»? Он дрогнул, повел плечами и снова расхохотался, так и не ответив... © Татьяна Смертина, рассказ - Молчи, 2009. Tatiana Smertina - Do not talk |