|
Татьяна Смертина Возвращение Вия Tatiana Smertina |
|
|
| Главная | рассказы - оглавление |
 Татьяна Смертина, рассказ: Возвращение Вия
|
Возвращение Вия Жизнь иногда подкидывает такие совпадения и варианты – вымыслить нельзя, а вымыслишь – не поверят. Поведаю с документальной точностью один случай. Забавен он, страшен или мистичен – не знаю… Нам было по одиннадцать лет. В школе объявили: — Летние каникулы! В лесу, на родниковых ручьях, строят прачечную, чтоб в этот сруб никто не лазил, не баловался! Поведение снизим и штраф стребуем, если кто сунется! Не обратила на это внимания – мысли были заняты Гоголем, читала дённо и ночно, его мир властно притягивал мой разум. Пошли мы в кино: я, Рая Сысолятина и Аля. Даю точные портреты, может важно. С Раей дружила, она – отчаянная безотцовщина, худенькая, густая россыпь веснушек брызнута на лицо, светловолосая. Училась неровно – масса троек, пронизанная высокими и низкими баллами. Говорила мне: — Будь Стенькой Разиным, а я за тобой в огонь и в воду. — Тогда амазонками надо быть. — Это чего, русалки американские? Аля – беленькая, слегка полная. Училась – хуже некуда. На счет всякой учебы искренне не могла понять: «Зачем это надо?» К дружбе – инертна, но легко ввязывалась во все авантюры. В этот миг оказалась рядом. Кино тянулось скучно, две серии, вялый детектив. Поворачиваю голову и шепчу в темноте: — Давайте в лес сбегаем, посмотрим, что там строят? Не верю, что прачечную! Нельзя заглядывать – с ума можно сойти от любопытства. Уж лучше бы они молчали. — Не велят ходить, значит таинственное! — Аля округлила глаза. — Идем! — Рая всегда быстро срывалась с места. Она и по сей день так готова срываться. Деревянный сруб с пристройками средь леса. Окна заколочены, рам пока нет, но подушки уже проконопачены куделей. Крыша не достроена. На двери большой черный замок. Повертели его – тяжелый. Начали отдирать доску на окне, с хохотом и девчоночьей болтовней: — Тань, ты ленту в кино потеряла! — Аля сняла божью коровку с моей косы. — Словно кровинка на волосах, — опять глаза округлила. Дохнуло холодом, но лишь на мгновение. — Лента – мое алиби. — Васька стащил, я ему алиби под глаз врежу, чтоб вернул! — ворчала Рая. — Зачем? Пусть выгладит и сам поднесет. — С чего это он поднесет? — Рая сердито отрывала доску. — Как в индийском кино поднесет, — объясняла Аля, — они там на колени встают. — Чего мы индейки, что ли? — Рая отодвинула конец доски. — Всё! С хохотом и болтовней пролезли в щель окна. Полутемень, из дыр потолка – редкими снопами свет. Сперва на этот свет уставились, словно прозрачно нарисован. И разом ахнули – по средине комнаты стоял большой, свежесрубленный гроб! Аля рванулась обратно, застряла в щели, завизжала на весь лес. Рая оцепенела. Меня обдало холодом… Возле гроба валялись стружки. Снопы света бродили по комнате, как живые обрывки ужаса. Аля перестала визжать, она намертво застряла в щели, висела безвольно, словно согласилась погибнуть, лишь бы – быстрее. — Он пустой? — я задохнулась от своего вопроса. Рая молчала, словно окаменела навечно. Взяла ее за руку, и вместе сделали несколько робких шагов – гроб был пуст, на дне мерцали стружки. Наконец, я сообразила: — Это не гроб, а колода для полоскания белья. — Сделана, как гроб… У-у-у! — пришла в себя Аля. Рая отрезвела быстрее нас, подскочила, потрогала: — Давайте примерим, как будем мертвые лежать? По очереди… — Брось ты! — Аля высвободилась из своего плена, спустилась к нам. И тут мне пришла мысль: — Давайте играть в Вия! Ви-и-я! Стружки на полу словно шевельнулись. Или показалось? Я быстренько объяснила и рассказала девочкам о Вие, они не знали, но в этом и была суть! Мы могли говорить что угодно и сюжет «Вия» поворачивать, как вздумается. Стали распределять роли: все хотели быть Вием! Пономарем – не очень. Панночкой в гроб никто не желал. — Тань, ты ложись! Ты похожа. Волосы длинные распустишь… Венок тебе идет. — Как же я похожа? Ее никто не видал! Мы шумно заспорили. Наконец, я согласилась. У нас был уговор: прячемся друг от друга, наряжаемся во что попало, – тряпок в подсобке полно! – а потом пугаем друг друга. Действуем и говорим, как вздумается, словно не игра, а всё по правде, и всё неизвестно чем кончится… Иначе, какой смысл? Рая ушла в соседнюю комнату наряжаться Вием. Аля набрала кучу тряпок из подсобки и вылезла в щель окна, чтоб вернуться «пономарем». Я тоже вылезла в окно, набрала цветов и вернулась. Мне было проще с нарядом, но и страшнее. Сбросила платье, осталась в нижней кружевной рубашке, распустила волосы, веночек из цветов – на лоб, пучок трав – в руку, и улеглась в колоду, руки скрестила. Потом вскочила, накрыла колоду крышкой, подлезла туда и закрылась, оставив щель. Жду. Девочки долго возятся! Я даже не знаю, кто сперва войдет – «пономарь» или Вий?… Нам и в голову не пришло, что наш шум и визг эхом разносился по лесу и привлек мужика, жившего у леса и охраняющего постройку. Он подошел крадучись, чтоб застать воров, бесшумно отпер замок и вошел. Был же шум внутри – а никого нет! И тишина. Подопнул стружки. Я услышала шорох, решила – пора, «пономарь» пришел. Меня трясло от страха, я верила – всё происходит по-настоящему. Медленно двинула крышкой «гроба»… Тишина. Страшная тишина. Я стала посмелее сдвигать гробовую крышку… Услышала всхлип! Если бы этот мужик крякнул по-мужски, так нет – мужики от страха переходят на бабий голос… А мои глаза закрыты, как полагается. Двинула крышку резко, она с грохотом упала на пол, этот грохот у меня был запланирован для «пономаря». Опять бабий всхлип! Еще тоньше! Не открывая глаз, медленно сажусь в гробу, вытягиваю руки в сторону шороха и всхлипа. Сижу так минуту, чтоб «пономарь» ужаснулся. Открываю глаза и чуть в самом деле не падаю замертво… Передо мной, в полутьме, неподвижно стоит здоровенный мужик! Белое пятно лица. Я так похолодела, что и меня окатила снеговая бледность. Шевельнуться боюсь! Пономарь! Настоящий! Вцепляюсь в края гроба, перед глазами всё слегка поплыло. Сердце словно остановилось. У мужика сердце остановилось, видимо, еще раньше. Очень медленно соображал, только рот раскрыл что-то молвить, как – услышав шум и звуки! – Рая решила: пора! И выходит из потемок! Страшно топая и чмокая, вся в ворохе лохмотьев. Главное – закрыв глаза, как положено Вию! И проделывает в гробовой тишине такую неистовую пляску, что мужик каменеет основательно. Когда Вий, чтоб посмотреть результаты, открывает глаза – наступает еще более страшное мгновение. То, что Аля превратилась в такого «пономаря» действует на Вия так, что из под вороха тряпья слышится утробный – мужской! на самой низкой ноте! – даже не стон, а вой, дикий вой. Наконец, мужик шевельнулся. Но в это мгновение истинный Аля-«пономарь», слыша вой, решает: пора присоединиться! Она просовывает в щель окна свою белую руку и растопыривает пальцы, она с трудом в эту щель пролазила, а тут намотала на себя что-то черное и машет рукой, хватая воздух. Думаю, мужик такое на всю жизнь запомнил! Он взвизгнул и так рванул из прачечной, что я не ожидала, неужели мужики так могут? … Постепенно мы пришли в себя и ужаснулись содеянному. Штраф? Пока мужик опомнился, пока бегал за участковым, мы быстренько убрались, доску в окне заколотили и – в кинозал! На свои места. Никто внимания не обратил на трех девчонок. Потом про этот случай шумело всё село. Мужик так и не мог определить – кого видел? А мы – молчок. Участковый ему не поверил и, сидя с мужиком в своем сельсоветском кабинете, горячился: — Чертовщину мелешь! Не может этого быть. Пришли – пусто? Пусто. — Было! Чудище выкатилось! И руки сквозь стену… Молодая в гробу лежала, потом села и тянет пальцы ко мне. Как вылитая… На Танюшку длинноволосую похожа, волосы до колен… — Осоловел! Она отличница. В белом фартуке ходит. — В белом и была! — Была! В кино она была с девчонками. Уборщица ее ленту нашла! — Не говорю, что она, а… Дальше – было нечто невероятное… Участковый хохотнул и сделал твердый вывод: — Гоголя начитался. Вий! — Кого? Чего? Мать твою… Да я со школы ничего не читаю! А тут было! — Чего же было? — ехидничал участковый. — Кто-то вырядился в драную фуфайку Васьки Гоголя и пошел на меня… — Кто? Кто? — Кто-кто! — рассердился мужик на непонятливость участкового. — В фуфайку! Васьки! Го-голя! Понял?… — вдруг осёкся и упавшим голосом повторил: — Васька Гоголь, енто… Мать твою… Достал ты меня. Обоих охлестнуло ужасом. Участковый оцепенел. Вдруг до них дошло, что кличка одного из плотников – Васька Гоголь. Известен на всё село. Истинного Гоголя он едва ли читал, даже газет не брал в руки. Но схож был с писателем в профиль, нос похож и волосы, имя-отчество совпадало задом наперед, поэтому и прилипла с детства кличка – Васька Гоголь. Участковый встрепенулся: — Понял! Ты с Гоголем до чертиков напился, он же не просыхает… Вот у вас Вий и гуляет там! Возвращение Вия! — Да кто это такое?! Вий-то… — сердито взвился мужик. — Это такое… — участковый неопределенно развел руками, — леший знает какое! Понял? — И вдруг с надеждой спросил: — А может в драной фуфайке и не Вий был? — А кто же? — мужик перешел на шепот. — А Гоголь и был! — Так он же помер, — упавшим голосом вспомнил мужик. — Когда?! — опешил участковый и совино выворотил глаза. — Давно. Еще в школе… — Тьфу тебя! Не тот Гоголь, а наш, наш! Васька… Мужик поежился: — Чё я Ваську не видал, что ли! Однако, странно всё. С «гоглями» этими, обоими… — Наш «Гоголь» не при чем, всё дело в том Гоголе… Вий! Чего-то мне тоже не по себе. Ты меня, брат, тоже достал. Выпить надо, — вздохнул участковый. Умолкли. Наступила тишина гробовая, даже внезапно все звуки на улице затихли. Про такую минуту говорят: ангел пролетел! И вдруг створку раскрытого окна медленно повело, – со скрипом! – словно кто невидимый прикоснулся… И скрип словно пропел: ви-и-ий… Оба мужика замерли. Вроде бы чего такого, легкий ветерок! А замерли. — Да ну вас всех! — опомнился участковый. — Совсем заморочили! Чего я девица на Святках, что ли? — Подошел к окну, резко рванул обе створки настежь и выглянул на улицу, на дверь магазина, открыто ли? Видимо, закрыто. Мужики сидели возле дверей на старых перевернутых ящиках и ждали. Участковый бойко их осмотрел и вдруг снова замер. На крайнем ящике сидел Васька Гоголь, он поднял голову на раскрытое окно и неподвижно уставился на участкового, глядя искоса из-под волны прямых «гоголевских» волос. Он всегда так смотрел, но в это мгновение участковому что-то почудилось… Отпрянул от окна, рванулся к шкафу: — Не надо в магазин! У меня здесь припасено… Угощаю! — стал заполошно искать стаканы. Мужик в ответ даже не удивился, лишь глубоко вздохнул, словно только что из-под воды вынырнул. … Мне тоже было долго не по себе, неужели истинный Гоголь привет послал таким манером? Через Вия. Через возврашение Вия! Слишком сопереживала прочитанному, и слишком много тут случайных совпадений слилось в одно – Вий! Так и пошло – в прачечной Вий живет. Наемщицы потом боялись там оставаться в одиночку. Отказывались от вечерней работы. Да и затея с общей ручной стиркой была нелепой, загасла. Позже прачечную забросили, она медленно и бесхозно сгнила. И главное – уже после нас и того мужика! – еще некоторые видали там Вия. 
© Татьяна Смертина - Возвращение Вия - документальный рассказ, написан в 1990 году, Tatiana Smertina. |