|
Светлана Шепелевич. Из дольнего - к горнему. О Тропе и Стихе Татьяны Смертиной |
|
|
| Главная | Обо мне |
 |
Не ищите судьбы Поэта, если вы не готовы нести её ношу. Она по плечу не каждому. Стезя, дорога у каждого своя: одни, пристраиваясь к толпе, «cбиваются в стаи»; другие, с сожалением взирая на «Заблудших душ поток туда-сюда», ищут свой единственный и неповторимый путь. «Как рано я гляжу издалека На тех, кто рядом...» (Т.С.) «Я не вписалась в карнавал людской…» (Т.С.) Тропа ее вьется по обочине, то спускаясь в низины, то, взбираясь на кручи, то исчезая. «...В глухой полутьме я прошла по туману, Лишь хвоя хлестала, трава оплетала, И хвощ расстилался, подобен обману, И смехом ушедших сова хохотала...» (Т.С.) Иногда эта тропа заходит так далеко, что попадает «в зеленые объятья / Своей родни!» «...Если мхи от кровавой брусники Стонут так, что безумствует уж, Из трясины – звериные крики, Вот тогда – глухоманнее глушь...» (Т.С.) Вот тогда звериные следы переплетаются со следами Поэта. «Ступали вслед мне – лишь медвежьи лапы». Еще живо сострадание «Цветку, травине и птенцу» и «Младынь цветов целуется» с нами. Животные, Растения и Человек понимают друг друга; духи не «блазнятся» видениями и тенями; «в омутах тихо». Татьяна Смертина бывает там, «Где желуди всходят» сквозь чугунную чашу «язычных глубин»; и слышит как «Земля от зноя, трав и ярника – / Томится, млеет и зовет». Поэт возвращает нас в младенчество, забытую юность, в дремучую древность, глубоко в Твердь, когда та еще покоилась на трех китах, и ничто не предвещало отторжения Человека от Природы. На периферии нашего сознания теплится что-то потерянное, то, что скрыто для зрения, но не для зрения Поэта. «Почуять можно, высказать – едва ли». «И непонятное – понятно». «Невидимое – видеть явно». «... Я прохожу сквозь стены и запрет, И предо мной живей живых – виденья. И время сразу в два конца стекает. Я там – где не бывать мне никогда, Я то – что непонятно навсегда, Я та – что в блике света исчезает...» (Т.С.) Потаенная интуиция тревожит Поэта. «Проникла я в то, что не примет наш разум!» « шагнула я за край», «Сомкнув времена...». «Сквозь веер вижу времени глубины…». Татьяна Смертина подобна зерну, которое, взорвав телесную оболочку, дало росток, не забыв, земли взрастившей его. «Я напишу провинцию свою Такою призрачною акварелью, Что старый хлев, у мира на краю, Хрустально изогнется под метелью...» (Т.С.) Жизнь делает все возможное, чтобы погубить росток, но возможно ли это, когда росток был таким долгожданным. «...Этот скит смоляной, вековой, Ждал меня триста лет бесконечных! Ждал и снился в Страстную, конечно... Как на зов – я пришла, наконец! В паутину цветы уроня, Там зажгла три заветных огня И надела старинный венец, Что был скован как раз на меня...» (Т.С.) Тяжёл ли венец для Стихотворца, не знающего «узды времен», носителя древности? Тяжёл, но посилен. Татьяна Смертина получила Дар, Талант, который она развивает, пестует и приумножает. Она научилась из хаоса стихий считывать свободно витающую мысль и оформлять ее в стройные ряды стихов. Ее стих снимает слой за слоем заскорузлую кожу повседневной жизни, обнажая душу, очищает ее красотой окружающего мира. «И сама пронзаюсь красотой». Поэт доверительно допускает в свои призрачно-прозрачные миры: восточные, розовые, яшмовые, жемчужные, чернично-брусничные, сиреневые, персиковые, малахитовые. Там «В дождь падают цветы» и, прорастая «сквозь душу», пронзают, «как стрела» нам грудь, и мы ощущаем, как весом «Красный клевер на груди…». Поэт оставляет нас «Наедине с прозрачною душой», сидеть на траве и «целый день смотреть на лес, / поджимать босые ноги, / васильковый слушать зной…». Героиня, сошедшая с полотен прерафаэлитов. Стихи Татьяны Смертиной живописно-реалистические: «В молочно-девственном тумане / Сошлись берёзы на поляне». Мазок корпусный уверенный. Кисть широкая, местами уступающая место мастихину: «Тяжёлых елей мраморная сонь / восходит к небу, что иконостасы». Краски чистые: «Лилово-тёмно-буйная, / Пышная, безумная! / Мохнато-сладко-томная, / Девьи-свеже-сонная, / Та, пред которой пал плетень – / Сирень». Это – экспрессионизм. Цвета открытые: «Я пробовала Нежность Создать строкой, пером… Но – лишь мороз и снежность. Пером – что топором. Фиалки взять бы дрему, Панбархатную глубь, Лилейную корону, И водорослей чуть… Но падает в безбрежность В полусознанье Нежность – Бред розовый, обман… На таволге туман...» (Т.С) А сколько в стихах импрессионизма: «... В бледных туманах неясность травы. Пятна цветов расплываются в хмарь. Тёмный стожок или тень головы? Дуб у воды или омута царь?» (Т.С.) «... Ранних сумерок лиловые изгибы, Синевой полны высокие снега. Изб огни – как золотые ходят рыбы И хвостами извиваются слегка...»(Т.С.) Вот акварельная графика, уверенная вязь сквозных кружев: «... Бегу по июньской траве – трава пробегает по мне. Вокруг колокольчиков звон, сплетений качанье и сон. Зеленые молнии трав – бросаются в омут колен, маренников бархатный нрав, зеленый, запутанный плен...» (Т.С.) «Иду чутьем Поэта», – сообщает Татьяна Смертина. – «Наверно, я вновь проломилась в миры, / Где жизнь и нежизнь перевиты, как плеть». Не каждому дано побывать там, но Татьяна Смертина заглядывает туда: – «Забыв миры – земной и неземной. / Я там – была...» Бесконечная вереница вопросов. Иногда, кажется, что Поэт слишком много их задает: «Откуда мы все? И куда мы потом?», «Мы кто на Земле и зачем?» – извечные вопросы. И здесь же: «... Выйду босая, ломая росу. В ёлках обманчивый облик Луны. Свитки стихов, но куда понесу? Ветер и тот – бесконечность стены...» (Т.С.) «... Не нужна я ни левым, ни правым. Всё под нож – И стихи и мой голос...» (Т.С.) «...Душами словно скитальцы вдоль по России родной...» (Т.С.) «Душа не оттает – болит и болит...» (Т.С.) «...Когда очнется край мой русый? Россия вмерзла в лёд! Здесь белых верб святые бусы Когда весна плеснет?...» (Т.С.) Она испытывает боль, не находя ответов на поставленные вопросы, и взваливает на себя ответственность за судьбы своего народа: «Боль опять проломилась в сны». «... И – за Россию снова боль, мучительней чем в страшном сне: за всё и всех, за чью-то роль… И вся вина теперь – на мне?...» (Т.С.) «... С болью и муками тихо молюсь за Россию, за вас...» (Т.С.) «А на Руси – глухая ночь», – восклицает Поэт. – «Я лишь могу – проплакать стих, / Толпа-то не читает их!» Путь Поэта не однозначен и противоречив, ему дано больше чем простому смертному. «... Меня сжигали в жертвенном огне, Но, осененная святым крестом, Я вновь рождалась в омуте лесном... (Т.С.) «... По каленому ножу Вскользь ладонью провожу – Нет ни боли, ни следа...» (Т.С.) «... Мне жизнь – не жизнь, Мне сон – не сон, И даже смерть – уже не смерть!...» (Т.С.) «... Уйду босая в темень голой рощи, Чело косою черной обвяжу. Мой певчий голос среди елок тощих Архангелов рисует полуночных, Но я судьбой своей не дорожу...» (Т.С.) «...Жизнь моя – звенит, несется! То – стоит, мрачна. На одной ладони – солнце, На другой – луна....» (Т.С.) Порою - босая. Может и потому босиком, что бы чувствовать правильность выбранной дороги, для более тесного контакта с почвой, из которой она вышла. «... Так не бывает и бывает. Закрыв глаза – дано прозреть. Нежизнь и жизнь – два близких края. Познать – важнее, чем владеть...» (Т.С.) Так делится своими мыслями Поэт и идет дорогой Правды, восходящей ввысь, дающей ощущение безграничности свободы. «...Когда, сознанием двоясь, От плена тела отрешась, Себя я чую многократно – Свободен дух!...» (Т.С.) Тогда открывается способность, смотреть не только на деревья, на башни, дворцы и мосты свысока, но и на себя. «... Себя порою вижу с высоты – Былинка тонет средь белыни...» (Т.С.) «... Колени - к подбородку И сожмусь В белеющий бутон, в котором грусть. Зачем и кто создал меня такой?...» (Т.С.) «Поубивали всех Поэтов», – произносит Татьяна Смертина. «Или лишили языков», – думаю я. В провинции под куполом неба, в прорезях разрушенных колоколен еще долго будут плыть безголосые колокола. «... Во времени таинственном застряли, Не зная ни начала, ни конца. Под колесо истории попали, Все судьбы исковеркав и сердца...» (Т.С.) Мертвы, когда-то намоленные храмы, с которых «Срываем крест, возносим вновь». Россия до сих пор не ведает жива она или мертва. И, возможно, отверзятся наши уши, когда заголосят колокола на Руси. И наступит «этот радостный час» и мы услышим Пророков в нашем Отечестве. А пока мне видится Поэт на порубежье трех миров, и его внутреннее зрение проникает сразу в эти миры: «…Несколько миров распятых: Мир Мертвых, Мир Живых, И третий Мир — Иных...» (Т.С.) Каждый волен выбирать: явный мир, погрязший в разрушении личности; жить прошлым, то есть превратится в прах или, подобно Создателю, творить себя. Свободная Воля. Татьяна Смертина выбирает Путь Правды, «Зателесный сквозь время путь…», денно и нощно приобщаясь к живительному созидающему огню, духовно развиваясь. Постепенное восхождение на Голгофу. «... Брошусь навзничь – в ливень, в травы, в одинокой полумгле – сверху Ангелы увидят тонкий крестик на земле....» (Т.С.) А Крест, как известно, – символ устремления, смирения, очищения, просвещения. Крест – символ Христа. Крест Распятия. Крест Жизни. Крест Страдания. Поэты рождены, чтобы стать нашими голосами, нашей совестью. Так бывать в Отечестве Пророкам или «В Отечестве / Пророкам не бывать!» – вопрос из вопросов. ------- ©Светлана Шепелевич, о поэзии ХХ1 века «Из дольнего – к горнему.О Тропе и Стихе Татьяны Смертиной». Рецензия на книгу "За обманутых помолюсь..."(2009). Опубликовано: журнал «Библиотечное ДЕЛО», статья Светланы Шепелевич №10 – 2009.  На фото - Светлана Шепелевич
|