|
Татьяна Смертина - Оседлать Пегаса, Литинститут Tatiana Smertina |
|
|
| Главная | Былое. Оглавление |
Татьяна Смертина - Оседлать Пегаса - Литинститут
Литературный институт им. А.М.Горького |
Оседлать Пегаса - литинститут 16 января 2009 я была с выступлением в ЦДЛ (Москва) на вечере памяти моего однокурсника по Литинституту поэта ВЛАДИМИРА ТОПОРОВА. Очень переживаю. Пять лет проучились вместе, да еще жили в одном общежитии. Литературный институт им. А.М. Горького - единственный в России, где - как бы! типа того! - обучают литературному творчеству, если имеешь способности, конечно. Курс у нас был дружный, всего и народу – примерно, с школьный класс. А таких курсов в институте - пять. Частенько собиралась пятёрочка друзей: поэты Володя Топоров, Татьяна Смертина, Иван Слепнёв, Саша Ревенко и прозаик Володя Ягунин. Ехали мы однажды (пятёрочкой) на троллейбусе №3 из общежития в Литинститут сдавать какой-то экзамен, кажется, историю КПСС. Экзамен не литературный, и в наших молодых головах гулял ветер: ну, что китайский язык сдавать, что этот экзамен – одинаково. Володя Топоров надел на цепочке на грудь иконку, чтоб помогла. Иконка была поверх одежды, и все в троллейбусе в те советские времена на него глазели. Потом он объявил: - Святые не помогут. Пошли к памятнику Пушкина! Пошли к памятнику. Топоров посмотрел на Александра Сергеевича и вдруг – бух на колени! И давай что-то бормотать. Мы стояли ошарашено и смотрели на Володю, народ стал собираться. А Топоров покосился на нас и хмыкнул: - А вы чего?! Не желаете экзамен сдать?! - Желаем!! - и мы все тоже ухнулись на колени. Народу вокруг нас стало прибавляться, и стал этот народ что-то покрикивать, осуждать нас и сетовать: «Куда милиция смотрит? Сажать их, шалопаев длинноволосых!» А нам – хоть бы что! Двадцатилетние, смелые, одержимые поэзией... И сдали мы этот эказамен – на четверки. Не знаю, как преподаватель внутренне среагировал на иконку на груди Топорова, но (я свидетель) упрека ему не высказал: в Литинституте подобный эпатаж преподаватели встречали молча, как закономерность творческой среды. Мы уже хотели ехать в общежитие (на улицу Добролюбова), праздновать сдачу экзамена, но Топоров опять: - Пошли к памятнику Пушкина! - Володь, да теперь-то зачем? Он нахмурился: - М-мерзавцы! А поблагодарить?! Пошли к памятнику, поблагодарили. Купили бутылку «Рислинга» и всей пятёрочкой около Пушкина, на скамеечке, и выпили: из горла, по очереди, со смехом и чтением своих стихов... Закусывая батоном хлеба, от которого отламывали кусочки по очереди. Затем мы в драном блокноте тренировались ставить автографы, чтобы потом уверенно расписываться на своих будущих книгах, в написании и издании которых никто из нас и не сомневался. Володя Ягунин кричал: - Эй, люди! Здесь сидят будущие знаменитости! Спешите взять автограф! Прохожие, конечно, мыслили иначе, одна тетечка даже обошла нас с опаской: - Хулиганьё отпетое! - Пока еще не отпетое! - кричал вслед Топоров. Эх, пятёрочка! О себе – не буду. Володя Топоров – балагур и красавец, внешностью походил на Новгородского князя. Саша Ревенко – стеснительный, с длинными ресницами, краснел по малейшему поводу, «едва соприкоснувшись рукавами». Ваня Слепнёв – синеглазый, душа нараспашку, всё норовил меня поддержать за локоток даже на ровном месте. Ох, как он однажды на Тверском бульваре сплясал передо мной матросское «Яблочко» с чечёткой! Прохожие аплодировали! Володя Ягунин – самый мудрый и степенный из нас, потому что – прозаик; но с похмелья всегда грозился суицидом и занудно (вслух) выбирал способ. Через день мы его спрашивали: - Ну, выбрал? - Пока нет. - Тогда, Ягунин, твоя очередь идти за пельменями. А как мы пятёрочкой, обнявшись, танцевали сиртаки вокруг памятника Герцена во дворике Литинститута! В тот день Топоров получил известие, что его стихи опубликуют в журнале «Москва», а мне заявили из «Юности» - стихи публикуются, тираж миллионный! Любимый наш преподаватель Михаил Павлович Ерёмин крикнул издали: - Таня, в честь чего языческие пляски?! Я на весь двор: - Михал Палыч, мы прославляемся! А он: - Н-нда! Так бы и присоединился... Вспоминаю, и сердце сжимается! Какой-то рок преследует весь наш курс – недолго мы живем на этом свете. Меньше половины нас осталось. Ногайскую поэтессу Кадрию Темирбулатову зарезали неизвестные в ее собственной квартире в Махачкале; московского поэта Александра Испольнова убили; литовская поэтесса Дануте Паулаускайте была найдена скончавшейся от голода в каком-то захолустье Литвы. Рано и неожиданно ушли – Александр Терентьев, Сергей Панасян, Юрий Никонычев... Сгинул без вести прозаик Александр Смоляков... Более всего нежизнеспособных личностей – в творческой среде. А из пятёрочки очередь моя: поэта Сашу Ревенко сбила машина в центре Москвы (прожил 29 лет); прозаик Володя Ягунин замёрз подвыпивший на пустыре; поэт Ваня Слепнёв исчез - ни слуху, ни духу (жив ли?); у поэта Володи Топорова остановилось сердце... Далее стихтворение Владимира Топорова. ДРУЗЬЯМ - ПОЭТАМ «Пролетели мои самолеты, Просвистели мои поезда». Н.Рубцов * * * Так живем, словно мы у кого-то На хлебах доживаем убогих. Не для многих летят самолеты И гремят поезда не для многих. А, казалось, чего бы уж проще: Заявиться, как прежде бывало, На блины золотистые к теще, Проживающей в центре Урала! Там озерная осень такая, Как с каемочкой солнечной блюдце… Сердце рвется, карман – не пускает, Да и теща – на пенсии куцей. В телевизорах - говор одесский. А поэт – на дороженьке узкой: В Туле – тульский, в Тюмени – тюменский И давно уже Не общерусский. Вымираем, живя, как придется. Вот уж не на что даже спиваться… Ну, какое там нацпревосходство, Если нации впору спасаться?! (© Владимир Топоров. Vladimir Toporov).
 Поэты Татьяна Смертина и Владимир Топоров
 Владимир Валентинович Топоров автор книг поэзии: «Гул горизонтов», «Мне – горькая свобода», «Причастность», «Скрипка на рынке» и т.д. Готовил новую книгу, вышла уже без него
 Иван Иванович Слепнёв автор книг поэзии: «Гнездо и ветер», «Утренняя вахта», «Вокруг света и дальше», «Моря кончаются землей» и других.
До Литинститута – закончил мореходное училище в Ленинграде, работал начальником радиостанции на судах загранплавания.
 Прозаик Владимир Ягунин с первой женой Леной. Владимир Петрович Ягунин автор нескольких книг прозы, особенно известна «Только погибший ответит». И знаменита книга о декабристах серии ЖЗЛ «Александр Одоевский».
 Поэт Татьяна Смертина. Tatiana Smertina (автор более 30 книг)
 Александр Михайлович Ревенко (прожил 29 лет), автор книг «Степная грамота» и «Степная воля».
---------- © Татьяна Смертина - Tatiana Smertina - «Оседлать Пегаса - Литинститут» – публицистика. Зимствовать статью без согласования с автором запрещено. |